Краткая биография Роберта Ирвина Говарда по Расти Бёрку - 4 — различия между версиями

Материал из HYBORIANAGE
Перейти к: навигация, поиск
(Новая страница: « Отказ Новелин стать женой и домохозяйкой, несомненно, оказал некоторое влияние на Говар…»)
 
 
Строка 141: Строка 141:
  
 
|
 
|
 
  
 
{| border="0" width="30px" height="300px" class="simple" style="margin: 0em; border: 1px solid #9999CC;"
 
{| border="0" width="30px" height="300px" class="simple" style="margin: 0em; border: 1px solid #9999CC;"
Строка 150: Строка 149:
  
 
|
 
|
 
  
 
{| border="0" width="30px" class="simple" style="margin: 0em; border: 1px solid #9999CC;"
 
{| border="0" width="30px" class="simple" style="margin: 0em; border: 1px solid #9999CC;"

Текущая версия на 19:16, 11 декабря 2017

Отказ Новелин стать женой и домохозяйкой, несомненно, оказал некоторое влияние на Говарда, и понятно, что его прогрессивное отношение к женщинам отодвинулось на задний план. Длинное письмо Гарольду Прису в 1928 году представляет собой страстную защиту женщин: «Мужчины были в ногах у женщин на протяжении многих веков и нашей цивилизации, плохой или хорошей, мы обязаны влиянию женщин». Хотя многие из его женских персонажей - просто напросто поддержка (как многие из мужчин), очевидно, что под влиянием своей матери Говард сочувствовал женщинам больше, чем можно было ожидать от человека того времени. Действительно, некоторые из главных писательниц фэнтези, таких как К.Л. Мур, Ли Брэкетт, Джессика Сэлмонсон, и Нэнси Коллинс, выражали свое восхищение темной Агнес де ла Фер.


Тем временем в 1935 году матери Говарда становилось все хуже и хуже. Ей все чаще требовалась госпитализация то в санатории, то в больнице, и даже притом, что доктор Говард получал скидку на услуги, медицинские счета неизменно росли. Роберт столкнулся с дилеммой – появилась такая острая потребность в деньгах как никогда, но у него было мало времени, чтобы заработать достаточно для решения этой проблемы. «Сверхъестественные истории» должны были ему около 800$, и платежи запаздывали. Когда у доктора Говарда закончились и без того скудные сбережения, он начал практиковать на дому, и вел прием больных круглосуточно. В итоге отец и сын наняли женщин, чтобы следить за порядком в доме, это еще больше наполнило дом людьми и предоставило Роберту возможность в спокойной обстановке сконцентрироваться на письме. Вместе с отчаянием, которое он чувствовал, видя, что мать находится на пороге смерти, Говард испытывал огромное напряжение. Видимо это и привело к тому, что молодой автор заблаговременно принял решение не жить без матери.


Его поступок не был импульсивным. В течение многих лет он говорил партнерам, таким как Клайд Смит, что он убьет себя, так или иначе, если не будет нужен своей матери. Большая часть его поэзии и вообще написанного в течение 1920-1930-ых гг. отчетливо отражает суицидальный характер его настроения. Его нисколько не прельщало жить для себя, такая жизнь виделась ему только как утомительный труд по воле других, со скудным шансом на успех и небольшую драгоценную свободу. Однажды, в 1925 году, он написал Смиту, в то время, когда думал, что подвел своих друзей:


«Я сидел и думал. Мои мысли бежали, жить и быть неудачником, мучиться всю мою жизнь и наконец, уйти, неудачник среди неудачников ИЛИ?»


В письме Фарнсуорту Райту от 1931 года содержится несколько утверждений Говарда на общие темы: «Будучи среднестатистическим человеком, рассказ о моей жизни будет просто унылым повествованием о серых буднях и тяжком труде, мучительной борьбе против бедности... Жизнь не стоит того, если есть кто – то, кто считает себя во власти над вами... Я - просто один из огромной толпы, в которой все, так или иначе, существуют ради того, чтоб набить свои животы... Время от времени один из нас понимает, что идти дальше слишком трудно и пускает себе пулю в лоб, но все это играючи, я считаю».


Письма Говарда часто вызывают ощущение, что он был неприспособлен к жизни в холодном и антагонистическом мире: «Чем я старше, тем больше я ощущаю бесчувственное недружелюбное отношение мира в целом». Почти во всех его произведениях его герои - чужаки или изгои на враждебной земле. Возможно, его опыт детства «без корней», привел к этому ощущению себя как изгоя, в связи с постоянными переездами отца то в один город, то в другой. В некоторых письмах к Лавкрафту он выражал другое мнение на эту тему: чувство, что он родился не в свое время. Одной из причин их дискуссий на тему «варварство против цивилизации» было выраженное желание Говарда родиться в варварской эпохе в Германии или Галлии; он часто жаловался на то, что ему приходиться жить слишком поздно и принимать участие в освоении приграничной местности. «Мне только жаль, что я не родился раньше – хотя бы на тридцать лет раньше. Если бы было так, я бы захватил только конец этой трудной эры, я был бы слишком молод, чтобы понять ее суть. Когда я смотрю на открывающиеся перспективы этих лет, со всеми «усовершенствованиями», «изобретениями» и «достижениями», я бесконечно благодарен, что я не моложе. Мне было бы очень жаль быть старше, намного старше. Каждый человек хочет пережить промежуток своей жизни. Но я думаю, едва ли стоит жить в этом времени. Я хотел бы покончить со своей молодостью; и возможно природная энергия и избыток юношеской активности приведут меня к среднему возрасту. Милостивый Боже, как подумаю, что можно жить в семьдесят лет!»


Говард также, кажется, питал отвращение от одной мысли, что можно постареть и стать слабым. За месяц до своей смерти он написал Августу Дерлету: «Смерть к старости неизбежна, и все же, так или иначе, мне часто кажется, что умереть молодым намного страшнее. Когда человек умирает в молодости, он не особенно страдает, а у стариков есть только жизнь как таковая, и, по-моему, умереть слабым и старым более трагично, чем потерять жизнь в самом ее начале. Я не хочу жить, чтобы быть старым. Я хочу умереть, когда мое время настанет, быстро и внезапно, полным сил и здоровья».


Для молодого человека, Говард, кажется, слишком преувеличивал смысл старения. Когда ему был всего 24 года, он написал Гарольду Прису: «Меня часто посещает осознание того, что мои лучшие дни, умственно и физически, давно прошли». Новелин Прайс вспоминает, что когда они встречались, между 1934 и 1935 годами, Говард часто говорил, что он «в осени своей жизни», повторяя фразу из Макбет: «я жил достаточно долго, в моей жизни … настала осень...»


В письме к Дерлету в мае 1936 года Говард упоминал: «За год я не написал почти ни одного рассказа, хотя я думал над сюжетом об экспедиции Коронэдо на Стэйкд - Плейнс в 1541». Это значит, что «Нехт Самерхенд» / «Nekht Semerkeht» была бы последней историей, расказанной Говардом, начав ее, он в значительной мере обращается к идее самоубийства. «Игра не стоит свеч», думает герой де Гусман.


«О, конечно нами управляет исключительно причина, даже когда причина говорит нам, что лучше умереть, чем жить! Не разум делает нас живыми - и заставляет убивать, чтобы жить - но слепой неразумный инстинкт животного».


«Эрнандо де Гусман не пытался обманывать себя, этому была некоторая интеллектуальная причина, тогда, почему он не оставил предсмертную борьбу и приставил дуло своего пистолета к голове; оставьте существование, вкус которого давно меньше, чем боль».


Говард очень тщательно спланировал свою смерть. Он обговорил со своим литературным агентом Отисом Кляйном все детали на случай непредвиденной кончины. Он тщательно привел в порядок все рукописи, которые должен был отправить в «Weird Tales» или в агентство к Кляйну с инструкциями относительно того, куда их нужно было отправить. Он приобрел оружие - «Кольт» 38-го калибра у друга, который даже не догадывался о его намерениях. Его отец, скорее всего, спрятал собственное оружие Роберта, зная, на что он способен. Он сказал, что видел, как его сын делал приготовления на случай, смерти миссис Говард и что попытался следить за Робертом, но не ожидал, что тот будет действовать прежде, чем его мать умрет.


Эстер Говард впала в кому в последний раз 8-ого июня 1936 года. 10-ого июня Роберт поехал в Браунвуд и заплатил за место для трех могил на кладбище, которые выбрал с бесконечной заботой. Он спросил доктора Дж. В. Дилла, друга своего отца, который приехал, чтобы быть с доктором Говардом во время последней болезни его жены, можно ли выжить, прострелив себе мозг. Не подозревая, что задумал Роберт, доктор сказал ему, что такая рана определенно смертельна. Вечером накануне, Роберт разуверил отца в своих смертельных намерениях, пребывая «в почти веселом настроении... Он пришел ко мне ночью, обнял меня рукой и сказал, надо встряхнуться, что перед этим все равны, все пройдут через это». Утром 11 июня Роберт спросил медсестру, ухаживающую за миссис Говард, придет ли она в себя, и услышал отрицательный ответ.


Роберт Говард встал и ушел в свою комнату, где он напечатал двустишие в четыре строки на пишущей машинке Ундервуд, которая служила ему десять лет:


«Труд завершен. Исчезло все.

Пир кончился печальный.

И лампы гаснут в тишине...

Что впереди?

Костер лишь погребальный.»

(перевод А. Андреева)


Потом он вышел из дома и сел в свой Шевроле 1931 года выпуска. Нанятая кухарка сказала потом, что видела, как он поднимал свои руки в молитве. Молился ли он или готовил оружие? Потом она услышала выстрел и увидела, как Роберт резко упал на руль. Она закричала. Отец Роберта и доктор Дилл подбежали к машине и перенесли его тело в дом. Он выстрелил выше правого уха, пуля прошла насквозь. Крепкое здоровье Роберта позволило ему прожить с этой ужасной раной еще почти восемь часов. Он умер где-то в 16:00 в четверг 11 июня 1936 года, не приходя сознание. Его мать умерла на следующий день, тоже не приходя в сознание. 14 июня состоялись двойные похороны, и мать и сына перевезли в Браунвуд и похоронили на мемориальном кладбище Гринлиф.


Это - прискорбный постскриптум, самоубийство Роберта Э. Говарда сгустило краски в интерпретации его умственного здоровья. Потому как трудно утверждать, что убийство в возрасте 30 лет является «нормальным» поведением, самоубийство часто - очень сложный ответ на реальные или кажущиеся проблемы. Люди по разным причинам лишают себя жизни, и не все они находятся в депрессии или отчаянии. Двойное несчастье, что поступок Говарда совпал со смертью его матери, которая стала причиной неизбежного, но, по-моему, он убил себя из отчаяния. Это, в свою очередь, привело к предположению - без особых на то оснований - что он был «противоестественно» зависим от своей матери. Может если бы ему не приходилось заботиться о ней, Роберт ушел бы из жизни еще раньше. Или если бы его кто-то поддержал в тот сложный период, Роберт сделал бы это после ее смерти. Об этом наверняка теперь никто не узнает. Нельзя связать его самоубийство исключительно со смертью матери, игнорируя ряд других факторов.


Мнения относительно состояния Говарда ужасно расходятся, от «психотического» и «старадающего Эдиповым комплексом» до предположений, что он был довольно нормальным парнем, который не перенес переживаний. В соответствии с доказательством в его собственным письмах, а также, как утверждали его друзья, мы, конечно, знаем, что у него была склонность к темным мыслям. С другой стороны, мемуары тех, кто знал его лучше всего - Тевиса Клайда Смита, Новелин Прайс и Гарольда Приса - показывают, что они считали его нормальным, и потом он был интеллектуальным и отзывчивым другом. Если он был иногда эксцентричен в манере одеваться или в поведении, то, возможно, как сказала Новелин Прайс своему соседу по комнате потому что: «Он пытается сказать людям, что он - писатель, а писатели имеют право быть странными. Они думают, что он сумасшедший, но он всего на всего демонстрирует им, насколько сумасшедшим он может быть». Это отношение действительно отражено в некоторых письмах Говарда к Смиту и Прису. Интересен тот факт, что большая часть предположений об умственном здоровье Говарда возникла от людей с минимальными познаниями в этой области, либо полным их отсутствием. Один человек, Чарльз Грэмлич, профессор психологии и писатель-фантаст, написал: «Независимо от того, насколько некоторым людям хочется думать, что Говард был сумасшедшим, это не так. Назовите его эксцентричным, и я соглашусь с этим. Назовите сумасшедшими его методы, которые некоторые из нас называют сумасшедшими, я приму это. Но он не был клинически болен... По-моему Говард был сумасшедшим не больше других. Зато он был лучшим автором».


Доктор Айзек М. Говард пережил свою жену и сына на восемь лет. Его здоровье ухудшалось из-за развившегося диабета и ему пришлось оставить практику и переехать в 1940 году в Рэнджер, штат Техас, куда его пригласил Доктор П.М. Кайкендал жить с его семьей и помогать ему в западно-техасской клинике и госпитале. Он умер в ноябре 1944 года, оставив все состояние доктору Кайкендалу.


После смерти Говарда «Weird Tales» издавали произведения Говарда на протяжении нескольких лет, пока редактором оставался Фарнсуорт Райт. В августе 1946 года Дерлет, используя данные агенства «Arkham House», первоначально созданный, чтобы издать работу Х. Ф. Лавкрафта, выпустил сборник лучших рассказов Говарда под названием «Череп и другие». Маленький журнал, «The Avon Fantasy Reader» / «Эйвон фэнтези ридер», включил несколько историй Говарда в свой 18-ый выпуск в конце 1940-ых, а в начале 1950-ых - научный фантаст и издатель фантастики, Гноум Пресс, издал рассказы о Конане в твердом переплете. В 1960-ых, книги о Конана с рисунками Франка Фрэзетта, принесли Роберту Говарду известность наравне с Дж.Р.Р Толкиеном и Эдгаром Райсом Берроузом. В 1970-ых, при содействии Гленна Лорда, увидел свет сборник «Howard boom» / «Бум вокруг Говарда», и читатели познакомились с потрясающим разнообразием работ продуктивного автора. Период бума продолжался на протяжении следующих десяти лет благодаря комиксам и журналам, которые были посвящены Конану, иногда другим персонажам Говарда, и публиковали статьи об авторе и его творчестве. В 1980-ых Конан появился на экране, хотя в настолько искаженном виде, что в нем трудно было узнать Говардовского Конана, и получил признании во всем мире. В то же самое время, нарастающая активность среди авторов и критиков фантастики привела к тому, что к работам Говарда начали относиться серьезно как к литературе, а не отвергать как простое, уводящее от проблем чтиво. К концу 80-ых общественная организация Кросс Плейнс «Project Pride» / «Проект гордость» купила дом Говарда и своими силами и силами его поклонников со всего света, дом автора теперь восстановлен и является национальным историческим местом. Каждый июнь «Project Pride» и спонсоры Кросс Плейнс принимают множество посетителей, приезжающих, чтобы посетить дом Говарда и увидеть где жил автор.


До смерти Роберт Э. Говард сочинял свои мифические и таинственные рассказы в течение всего лишь дюжины лет, только четыре из которых он посвятил своему самому известному созданию, Конану. Все же сегодня, спустя более чем 60 лет после его смерти, приключения Хайборийского героя и большинство других работ Говарда продолжаются. В отличие от многих своих современников-фантастов, богатое воображение Говарда и энергичные рассказы завоевывают новых поклонников в каждом следующем поколении. Его работы вдохновили бесчисленных последователей и пусть переведены не на многие языки, зато занимают свое место в разных СМИ таких как комиксы, фильмы, телевидение. А за ними следуют фан-клубы и публикации, любительское агентство печати, основанное в 1972 году, все еще действующее, а теперь простирающееся во всемирной паутине. В самом деле, Роберт И. Говард, как Конан, один для всех.


Дополнительные Источники информации о жизни Роберта И. Говарда:

  1. The Last Celt: A Bio-Bibliography of Robert E. Howard, by Glenn Lord (West Kingston, RI: Donald M. Grant, Publisher, 1976). Содержит автобиографический материал Говарда из школьных эссе и писем, биографических и мемуарных статей Гленна Лорда, И. Хоффманна Прайса, Г.Ф. Лавкрафта и Гарольда Приса в дополнение к обширной библиографии творчества Говарда.
  1. One Who Walked Alone: Robert E. Howard, The Final Years, by Novalyne Price Ellis (West Kingston, RI: Donald M. Grant, Publisher, 1986). Биография заключительных двух лет Говарда, написанная женщиной, которая встречалась с ним: бесспорно лучший рассказ очевидца Говарда, особенно в течение этого периода.
  1. Robert E. Howard: Selected Letters 1923-1930, and Robert E. Howard: Selected Letters 1931-1936, edited by Glenn Lord (West Warwick, RI: Necronomicon Press, 1989 and 1991). Широко аннотируемые письма Тевису Клайду Смиту, Гарольду Прису, Г.Ф. Лавкрафту, Кларку Аштону Смиту и другим.
  1. Robert E. Howard: Selected Letters 1923-1930, and Robert E. Howard: Selected Letters 1931-1936, edited by Glenn Lord (West Warwick, RI: Necronomicon Press, 1989 and 1991). Полуавтобиографический роман, который освещает период с 1924 по 1928 гг. Хотя хронологическая последовательность иногда изменяется, и определенные эпизоды, несомненно, преукрашены, этот разоблачающий документ раскрывает путь Говарда как профессионального автора.
  1. Dark Valley Destiny: The Life of Robert E. Howard, by L. Sprague de Camp, Catherine Crook de Camp, and Jane Whittington Griffin (NY: Bluejay Books, 1983). «Стандартная» биография, написанная де Кампом. Можно порекомендовать эту книгу, поскольку неутомимый исследователь де Камп разыскал и взял интервью у многих партнеров Говарда и родственников прежде, чем они скончались. Однако преподносит информацию таким образом, чтобы поддержать предвзятое представление о Говарде, не всегда благоприятное, и фактически подвергающее сомнению не только его интерпретации, но и многие из его «фактов». Ничто в книге не должно быть принято без оглядки на другие источники.
  1. Report on a Writing Man, and Other Reminiscences of Robert E. Howard, by Tevis Clyde Smith (West Warwick, RI: Necronomicon Press, 1991). Коллекция всех статей, написанных о Говарде одним из его самых близких друзей.
  1. Day of the Stranger: Further Memories of Robert E. Howard, by Novalyne Price Ellis (West Warwick, RI: Necronomicon Press, 1989). Интервью с госпожой Эллис, радио-пьеса, написанная ею, в которой главный герой – Говард, и ее речь, произнесенная на банкете в чести Говарда в 1988 на Всемирном Съезде Научной фантастики.



Читать далее:
1
2
3
4



Ссылки

http://www.rehupa.com/short_bio.htm



© Перевод Александры Валькович.